Сумрак таверны приятно скрашивал перспективу сепаративного существования вне своего любимого дома. Какая-никакая, но родная тьма приятно грела остатки костлявой и обветшалой души. «Уединение», - это слово забило в сознании маячком, вызывая череду приятных ассоциаций. Но бедняги разбились столь быстро, как и успели появиться, буквально, с первым звонким ударом кружки о стол, что донесся до чуткого слуха Хел. Черт. Спокойствия, именно его, сейчас так не хватало. И, казалось бы, в тавернах всегда существует парочка загадочных личностей, эдаких «завсегдатых», которые вечера напролет просиживают где-то  в своем темном уголке. Почему бы на некоторое время не превратиться в одного из них? Но Хел сейчас было все равно, что овечке оказаться в стае волков, каким бы позорным не казалось это сравнение. Слишком много живых, бьющихся сердец, слишком много взглядов и слишком много того, что так откровенно ненавидела богиня смерти. Она просто терялась в череде голосов, посторонних звуков, которые так отчетливо били по ушам, не давали сосредоточиться. Хоть внимания она и не привлекала - ни своим внешним видом, ни каким-то вызывающим поведением - но давление случайных взглядов возрастало с каждой минутой сильнее.
Путь назначения был не особо ясен. Зато цель понятна. Выгода, черт её дери, она любимая. Жажда казаться сильнее, чем есть на самом деле. И, может быть, легкая примесь скуки. Царствовать на троне, безусловно, приятно и хорошо, но всякому затишью есть свой предел  - рано или поздно обязательно наступит буря. И Хел это отчетливо осознавала. Также, она понимала, что чем дальше от неё пройдет эта буря, тем лучше.
Богиня смерти нервно хмыкнула, глазами выискивая самое незаметное место в этом помещении. И, найдя таковое, незамедлительным шагом проследовала туда. Ногой оттолкнув стул чуть подальше от стола, Хель присела, наконец, перестав чувствовать чужое внимание. Её тень причудливо прыгала на стене, обеспокоенная неровным пламенем свечи, которое то увеличивалось, то, казалось, вот-вот затухнет. Чувство легкой тревоги двойственно повторяло эти неловкие действия огонька, постоянно напоминая, что она, будь сколько угрожающе страшна, холодно равнодушна, все равно находится на чужой территории. И это заставляло какую-то часть сознания обиженно поджимать губы, словно маленький ребенок, обделенный сладостями, и убегать в угол. Хелхейм дарил не только приятную мертвую прохладу, но и позволял распоряжаться своими силами, как ей будет угодно. Властвовать и ни с кем не разделять. Все бояться смерти, как очевидного конца, но если смерть все же примет физическую оболочку, то с ней можно будет и поспорить. А это для Хел было обиднее всего. Она задыхалась в своих амбициях, но здравый смысл брал верх, тем самым затягивая петлю на шее еще сильнее. Слишком много противоречий, от чего богиня смерти снова терялась в собственных размышлениях.
Амора. Сегодня она пришла сюда именно ради разговора с ней. Чаровница, безусловно, сильна, как никто другой. И неоспорим тот факт, что заключить с ней союз крайне выгодно, ведь с её участием вероятность победить в какой угодно схватке возрастает на восемьдесят процентов.  Но, также богиня смерти прекрасно знала и об ответных амбициях Аморы, которые не позволят ей искать… товарищей. Максимум – помощников, да и то за временем надобности. А перспектива стать расходным материалом Хел не особо прельщала. Но, в любом случае, рано заглядывать вперед.
Богиня смерти сильнее натягивает причудливый балахон черного цвета, что покрывал всю её голову, на глаза, затем скрещивая руки на груди. Ей не нужно лишнее внимание, да и испуганные возгласы, когда её истинная внешность начнет проявляться, тоже были бы весьма ни к чему. Хел пару раз хрустнула костяшками пальцев, чуть касаясь твердой щербатой поверхности стола. Ей не привыкать ждать, очень много ждать, но сейчас это отчего-то это давалось труднее всего.

Издревле известно, что «один в поле не воин». Хел игнорировала эту поговорку всеми возможными способами и, что не удивительно, ей это вполне сходило с рук. А посему, сейчас переступать через свою старательно выстроенную систему ценностей было весьма трудно. Хоть она прекрасно знала, что не просила помощи как таковой, а просто предлагала взаимовыгодный союз, некое ощущение собственной беспомощности все равно весьма больно било по сознанию, оставляя после себя следы сплошной растерянности. Богиня смерти никому не хотела помогать, однако интерес – она предпочитает называть это именно так – оказался победоносно сильнее, и теперь она старалась как можно скорее разыскать своего отца, чтобы выяснить его цели. Пока что общая обстановка напоминала какое-то сумбурное стечение обстоятельств, не имеющих связующей логической цепочки. Тонущий корабль, жертвы которого, еще в надежде спасти себя, разбегаются по разным углам, толкая других на верную смерть. «Своя шкура важнее всего», - заключает Хела и проводит указательным пальцем по краю стола. Чувство вины давно мертвым плодом гниет где-то в глубине её души, поэтому очевидно не сможет потревожить богиню смерти.
Забавно, как сейчас две абсолютные противоположности сидели друг напротив друга, одинаково колеблясь в собственных целях. Прекрасная, сильная, сияющая даже в оболочке чужого тела Амора и холодная, отталкивающая, несущая за собой еле заметный смрад смерти Хел.  Нет, она не превозносила Чаровницу. Напротив, богиня смерти проявила бы куда больше… симпатии, если бы видела напротив кого-то, кто хоть как-то походил на неё. Оно и не мудрено, все в этой жизни выбирается судя по себе. Тем не менее, Хела не могла сказать, что не уважала Амору. Это было бы крайне глупо. Не потому что богиня смерти считала Чаровницу сильнее. Просто потому что это действительно глупо. Амора из тех, кто вкладывает и пожинает, умеет грамотно распоряжаться и держать власть под контролем. Она знает, сколько это стоит, настолько же хорошо, как это знает и Хела. Поэтому сейчас Хел терялась, запутываясь в собственных желаниях, словно в липкой паутине. Играть в холодный азарт не ново, но сдерживать азарт яркий, рубящий здравый рассудок с плеча, было весьма трудно.
- Амора, - она коротко кивнула, приветствуя свою собеседницу. Вежливый тон все же входил в число хороших качеств Хел, если таковые вообще присутствовали. – Что ж, не буду тянуть. Я предлагаю тебе…, - богиня смерти немного тянет, пытаясь выбрать подходящие слова, - союз, взаимовыгодную сделку, называй как твоей душе будет угодно. Уверена, что нам обоим есть, чем помочь друг другу. Учитывая события в Мидгарде, природа которых мне не совсем понятна. Хел отчего-то колеблется, не решаясь упомянуть про отца. Мысли заплутали слишком далеко в собственное одиночество и девушка решает оставить это на потом. В конце концов, Локи не так трудно найти, ему всегда удается оказаться в эпицентре событий. Вопрос сейчас состоит в том, как богине смерти выйти из забытья. "Оторваться" от своего любимого и комфортного темного дома и принять нужную сторону в этой борьбе.

Хела прекрасно видела беспокойный взгляд Аморы, который блуждал по бледному лицу Смерти, в беспомощных поисках возможности зацепиться хоть за что-то, что не вызывало бы такого естественного отрицания в её сознании. А еще она видела долю сомнения в глазах Чаровницы и именно это начинало настораживать. Хотя здравый рассудок правильно полагал, что это вполне справедливо. До недавнего времени Смерть и сама толком не осознавала, чего хотела. Лишь какие-то отголоски ненависти отстреливали по сознанию, будоража внутри какофонию противоречивых чувств.
Семейные узы вещь очень своеобразная и веруя в этот миф, как в нечто безгранично честное и преданное, можно съесть не мало ложек дегтя. Об этих "ложках" Хела прекрасно знала. Столь же хорошо, как и знала на какие подлости способен её отец по отношению к дочери. Да вообще по отношению ко всем. Такова уж была суть Локи и она ни в коем разе не винила его за это. В конце концов, мы те, кто мы есть здесь и сейчас. Да и если роли расписаны, то должны исполняться достойно и сполна. Поступки отца, само собой, неоднократно были далеки от понятия "достойные", но, по сути, и не обязаны являться таковыми. В этих словах теперь совсем нет смысла. Да и был ли?
Богиня смерти никогда бы не сказала, что ненавидит отца. Даже не злиться. Даже не сколь хоть раздражена. Стойкий нейтралитет и маленькая щепотка уважения. В её понимании идеальнее отношения быть не может. Никаких "ударов" по эмоциям (с которыми, к слову, у Хель и так было довольно скудно), никаких глупых диалогов. Здоровое равнодушие, подкрепленное жаждой делать все как можно лучше, чище, без суеты. Локи не раз просил у неё помощи и Хела считала непозволительным отказывать собственному отцу. Да вот только он не учел одного факта - за помощь нужно платить. Отец никогда не любил отдавать что-то взамен. А Смерть, в свою очередь, не любила скромничать в своих запросах и если тратилась, то не в пустоту. Да и представление о достойном вознаграждении имела весьма специфическое. Посему специально выжидала столько времени, пытаясь выискать хоть малейший повод превратить это все в веселый праздник и как можно легче забрать свою плату, по достойнству. Мидгард разбушевался очень на руку, да и Амора оказалась, как говорят, в нужном месте в нужное время. Все складывалось идеально, теперь дело лишь за согласиями и вымерениями обоюдной выгоды. "Привет, папа. Ты мне очень много должен, папа."
Смерть лишь улыбнулась уголками губ, опуская взгляд на грубую деревянную поверхность стола. Чаровница своими словами не открыла новую вселенную, но Смерть, однако, не хотела, чтобы этот факт являлся таким очевидным. - Да, ты абсолютно права. Но, думаю, с моим отцом я встречусь еще не скоро, - Хела положила руки на стол, придвигаясь чуть ближе, - Пока что мне нужно, чтобы ты использовала свои... способности на Фенрире. Я знаю, где его заточили и как его освободить. Так что твоя роль будет маленькая, не пыльная, но очень важная.
Хель подняла взгляд на свою собеседницу, внимательно всматриваясь в выражение её лица. Не секрет, что Амора могла обвести вокруг пальца кого угодно и в два счета. И Хель бы очень не хотелось оказаться в числе тех "счастливчиков". Не для этого она приложила столько усилий, разыскивая своего брата и выстраивая такой изящный план для Локи. Это дорогого стоит и если сейчас все разрушится, стоит этой богине взмахнуть копной своих белокурых локонов, то богиня смерти весьма... опечалится, мягко говоря. Но в тоже время, сейчас эта девушка являлась наилучшим союзником. С её силами, твердостью и целеустремленностью стоит считаться. Сотрудничать - тем более. Так или иначе, игра стоила свеч.
Тем временем, маленькая, но еще неловко горящая, свечка продолжала полыхать своим огоньком, создавая причудливые тени на стене, за спиной Хелы. Та с некоторой долей задумчивости покосила на неё, чуть облизнула губы и продолжила:
- Моего отца сейчас мало кто жалует. Не сомневаюсь, что ты в их числе, а потому я уверена в нашем перспективном сотрудничестве. Твое участие будет оценено по достойнству, - Смерть смахнула воображаемые пылинки со стола, медленно переводя взгляд на свою собеседницу, - Лишь скажи, что требуется от меня.
На этих словах улыбка слетела с уст Хелы. Слишком злая, мерзкая. Но адресована она была скорее себе, чем Аморе. Девушка опустила глаза, пытаясь сосредоточиться. Настолько сильно Смерть напоминала себе торгоша какой-нибудь запретной дребеденью, который считал себя частью закрытого, опасного общества. Они тоже говорили как-то похоже. Услужливо, стараясь уловить малейшие нотки настроения своих собеседников. Но раз дело вынуждало сделать из себя подобного им, то Хела, так и быть, покорится. Лишь в этот раз, потому что это действительно того стоило. Да и она на самом деле редко оставалась в долгу. Их принято возвращать. Уж поверьте, Смерть знает все о том, что рекомендуется делать, если заключаешь сделку.