Небо над Асгардом было непривычно мрачным. Темно-серые тучи затмевали солнце с самого утра, а такое явление считалось дурным предзнаменованием, это знали все. Тем не менее, жизнь в золотом городе привычно кипела, и никто словно не замечал напряжения, витающего в самом воздухе.
Фенрир по привычке своей лежал в прекрасном саду асгардского дворца, развалившись на траве и прячась невесть от чего под огромным раскидистым деревом. Он очень хорошо знал, как боятся асы его в волчьей форме, и этот факт его забавлял. Разумеется, он так и жил в облике огромного пугающего зверя на «радость» жителям Асгарда, лишь изредка обращаясь человеком во время спуска в Мидгард. В этом было много положительных сторон, ведь его все боялись, и никто не рисковал приставать к нему с глупыми и совершенно пустыми разговорами. А еще его кормили буквально с ложечки, и этот факт почему-то очень нравился Волку.
Лениво обмахиваясь хвостом, Фенрир широко зевнул и тряхнул головой, отгоняя сонливость. Он проспал здесь всю ночь, просто потому, что ему так захотелось. Теперь ему хотелось размять лапы, и Волк, конечно же, собирался воплотить свое желание в жизнь. Перевернувшись на живот, он навострил уши, но ничьего присутствия не услышал, что было вполне логично, ибо по утрам добрая половина асов предпочитала досматривать сны, а вторая половина занималась государственными или своими личными делами, и им было не до прогулок по саду. Стоит заметить, что они многое теряли, ведь по утрам здесь было так хорошо и спокойно.
Поднявшись, зверь потянулся и бодро посеменил по широкой дорожке к выходу ко дворцу. Взгляд его то и дело обращался к нависавшим над городом тучам, и от этого на душе становилось как-то тревожно. Тем не менее, Волк старался этим тревогам значения не придавать, и лишь напускал на себя еще более беспечный вид.
У выхода из сада показалась одинокая фигура Тюра, сына Одина. Он стоял, прислонившись к тонкому стволу дерева, и что-то говорил. Фенрир фыркнул, решив сначала, что ас разговаривает сам с собой. Потом подумал, что, возможно, бог воинской доблести заметил его, но нет. Подойдя ближе, Волк заметил еще несколько фигур асов, до этого скрытых от него высокими кустарниками.
- Эй, Фенрис, - только Тюр мог позволить себе так окликнуть Волка. Собственно, только он осмеливался приближаться к нему настолько близко, и именно он был тем храбрецом, что лично кормил зверя.
Фенрир глухо зарычал, выказывая недовольство таким излишне фамильярным окликом, но все же подошел, вопросительно уставившись на собравшихся асов. Говорить в волчьем облике он не любил, ибо это давалось ему намного труднее, чем в облике человека. Впрочем, все его эмоции, которые обычно ограничивались довольно небольшим кругом, и так различить было несложно.
- Мы тут поспорили с Видаром. Я говорю, что ты разорвешь любую цепь, но он мне не верит, – Тюр демонстративно скрестил руки на груди и с укором воззрился на высокого подтянутого юношу, которого звали Видаром.
Фенрир возмущенно фыркнул, улыбнулся своим любимым оскалом асу, посмевшему усомниться в его силе, и прорычал нечто похоже на «р-р-лож-шь».
- Вот и я говорю. Все знают о твоей великой силе.
- Но это все только слухи. На самом деле, кто видел, как Фенрир рвет цепь? Быть может, он этот слух и пустил, чтобы его все боялись.
Этакое пренебрежение, сквозившее едва ли не в каждом слове аса, сильно задело самолюбие Волка, и он приготовился было набросится на нахала да показать ему, чем может обернуться такое поведение, но Тюр, заметивший этот настрой, поспешил примирительно воздеть руки, а затем положить одну на плечо приятеля.
- Не горячись, друг. Никто этого не видел, потому что никто никогда не мог надеть на Фенриса цепи. Чем не доказательство?
Видар хмыкнул, смерил зверя полным сомнения и скептицизма взглядом, а потом изрек роковую фразу:
- А если бы кто-нибудь попробовал?
Фенрир отшатнулся, оскалился и решил для себя, что этот нахальный маленький ас вполне подошел бы на роль первого блюда в его сегодняшнем обеде. Однако Тюр снова подоспел вовремя и испортил все грандиозные планы Волка.
- Прости его, он не совсем оправился после вчерашнего пира.
Парочка из собравшихся здесь асов поддакнули, явно нервничающие из-за столь неоднозначного поведения зверя.
- А все же, не хотелось бы, чтобы потом слухи поползли о том, что ты не настолько силен, как о тебе говорят, – с нарочитой грустью в голосе произнес бог воинской доблести и посмотрел на Волка в упор. – Что, если мы попробуем заковать тебя в цепи, а ты их порвешь на глазах у всех асов? Вот это будет настоящее подтверждение твоей силы.
Фенрир сморщил нос и низко зарычал.
- Р-р-вам ас-сам вер-р-рить нер-рзя, – прорычал он, делая шаг в сторону собравшейся группы, отчего некоторые невольно отступили назад, а кто-то даже побледнел и словно невзначай спрятался за спину товарища. Тюр остался на месте, и лишь лицо его изменилось, приняв задумчивое выражение.
- Я буду тебе гарантией того, что мы тебя не обманем, – увидев слегка озадаченный взгляд Волка, Тюр добавил. – Я вложу тебе в пасть свою руку.
Несколько секунд понадобилось Фенриру, чтобы все это обдумать, но хватило одного взгляда на высокомерно ухмыляющегося Видара, чтобы утвердительно кивнуть.
Ближе к вечеру на главной площади Асгарда собралась толпа народа, желающего узреть доказательство мощи ужасного Волка. Сам зверь сидел в центре той самой площади, поглядывая на асов и то и дело недовольно фыркая. Они собрались здесь будто на какое-то представление. Тем не менее, так было нужно, ведь Фенрир хотел, чтобы о его силе знали все.
Вскоре к нему подошел Тюр. В одной руке он держал три цепи, вторая была свободна.
- Сейчас, Фенрис Волк, мы скуем тебя цепями, а ты, на глазах у десятков и сотен жителей Асгарда разорвешь их. Согласен?
Сомнения и тревога снова завладели зверем, но потом он вспомнил, что Тюр, которому он в какой-то мере привык доверять, отвечал за безопасность и безвредность этого предприятия. Поэтому Фенрир снова кивнул в знак согласия.
Словно по команде, из толпы вышли четверо, подошли к Волку и взяли у Тюра одну из цепей. Сам ас в это время положил вторую руку в любезно разинутую Фенрисом пасть и стал следить за тем, как его товарищи обматывают лапы Волка цепью Лединг. Не успели они закончить, как зверь тут же разорвал оковы.
С цепью Дромми было чуть сложнее, но и для того, чтобы ее звенья разлетелись на мелкие осколки, понадобилось меньше минуты. Фенрир даже вошел в азарт, глядя на перепуганные, иногда восхищенные лица асов, взиравших на все происходящее.
Подошла очередь третьей цепи – Глейпнир. Асы тщательно сковали ею Волка и тут же отошли, напряженно следя за тем, что должно было произойти. Фенрир дернулся, но цепь не поддалась. Она была тоньше нити и мягче шелка, но именно ее у зверя никак не получалось порвать. Прошла минута. Потом вторая. За ней третья. Среди собравшихся асов послышался шепот, и это заставило Волка начать вырываться еще сильнее и яростнее, но это не помогало. Заметив краем глаза самодовольную улыбку Тюра, он вдруг понял, что это был обман. Асам удалось пленить его, купив его же глупостью. Ярость закипала внутри, и волчьи челюсти резко сомкнулись. Пасть наполнилась солоноватым привкусом крови, громкий крик Тюра огласил всю площадь. Волк рычал снова и снова, все еще пытаясь вырваться, но асы знали, что он не сможет освободиться от оков. Кто-то особо умный дернул его за хвост, тут же получив этим самым хвостом по лицу. Повсюду слышались радостные возгласы, кто-то уводил Тюра. И тут перед самым носом возник Видар.
- Я был прав, – усмехнулся он.
Затем все происходило как-то слишком быстро. На сцене появился Один, выкрикнул что-то, что было встречено восторженными криками, а потом Волк оказался в пещере глубоко под землей. Перед ним стояло несколько асов, и один из них держал в руках поблескивающий в свете факела длинный меч.
- Пусть вечной темницей будет тебе эта пещера, чудовище.
Этот голос был знаком Фенриру, но он не успел понять, кому он принадлежал, когда холодная сталь коснулась его нёба, а рукоять меча уперлась Волку под язык. А потом свет стал удаляться, и в конце концов в пещере воцарилась полная темнота, затянувшаяся на столетия.