Должно быть, у каждого героя есть свой заклятый враг. Тот самый, ненавистный, чьей кровью в самых темных уголках подсознания обагрены твои руки, по самые локти. Тот самый враг, ради которого могут быть нарушены любые законы, любые принципы, не исключая тех, что делают человека именно тем, каков он есть не только в глазах других, но и своих собственных. Клинту никогда не приходилось ненавидеть кого-то настолько сильно, чтобы сорваться, перейдя ту невидимую черту, которую он сам для себя когда-то обозначил. Эта была та единственная грань, отделяющая его от тех, против кого он сражался, их жестокости, бесчеловечности и аморальности. Никогда… до того момента, пока в его жизни не появился Норман Осборн, очернивший все своим существованием и чуть не заставивший его поступиться всем, чем дорожил и гордился лучник, навсегда теряя вслед за этим свои лицо и достоинство.
– Патриот у меня, – раздавшийся в наушнике запыхавшийся голос Новы, словно с трудом пробившийся сквозь оглушающий рокот взрыва, накрывшего собой Гору Громовержцев, отозвался резкой волной напряжения, тронувшей в это мгновение каждый мускул Хоукая. Теперь было уже не так важно, что убегая от неминуемого взрыва, они с Пересмешницей упустили Капюшона и Трикшота. Главная цель была у них в руках, а вместе с ними, возможно, только возможно, и ключи от поимки всех остальных.
– Я говорил Капитану, что не стоит выпускать тебя из тюрьмы, – со сквозящей в голосе жесткостью и неприкрытой ненавистью Бартон поглаживал ладонью костяшки пальцев правой руки. Парой секунд ранее прямиком по лицу Осборна прошелся увесистый хук, в который он явно вложил все свое презрение к мужчине. Внутри искрой блеснуло странное удовлетворение, которое мститель постарался как можно быстрее подавить, с силой сжимая челюсти и прищурившись глядя на противника. Десятью минутами ранее тот был доставлен Райдером на хелликарьер Щ.И.Т.а и теперь, закованный в массивные наручники, восседал на стуле в комнате для допроса. – Что ты задумал на этот раз, Осборн? Говори, черт бы тебя побрал! Зачем ты вновь собрал Заговор, какая очередная больная идея господства пришла в твою сбрендившую голову?
Клинт был готов ударить вновь, но вместо этого сделал полшага назад и повернулся в пол-оборота к Ричарду. Надменное выражение лица Нормана говорило само за себя о том, что едва ли им удастся добиться от него хоть единого слова, за исключением очередного пустого и напыщенного монолога. И ведь действительно, был ли во всем этом смысл или сейчас они лишь попусту теряли время на этого ублюдка? Он был не из тех, кого можно заставить говорить костяшками пальцев или приставленному к виску острием стрелы. Узнать секреты психопата можно было разве что заглянув в его мысли, но никто из Мстителей не обладал подобными способностями. Наташа? Возможно, им следовало бы вызвать ее, но даже так исход этого разговора казался по-прежнему лучнику бессмысленным.

Игнорируя первую часть монолога Осборна, Клинт продолжал смотреть в сторону напарника, рефлекторно потирая костяшки пальцев, хотя первое ощущение ушиба после скользящего удара по лицу мужчины уже давно прошло. Он не ожидал от Ричарда никаких вразумительных фраз в поддержку обмена любезностями с Норманом, едва ли того вообще это касалось. В эти несколько секунд взгляд лучника был словно направлен мимо, куда-то в глубину роящихся в голове мыслей, хотя на самом деле это было лишь его способом умерить свой пыл, успокаивая закипающий внутри фонтан злости. Если кто-то и мог подумать о том, что слова такого человека как Осборн, способны хоть на толику задеть «чуткий внутренний мир» Бартона, то это было его правом на ошибку, вместе с которой этот кто-то (он, она, оно, не имеет смысла) мог смело катиться к черту. Резко мотнув головой и вновь опуская тяжелый хмурый взгляд в сторону пленника, мститель сделал шаг навстречу, на этот раз, опираясь руками о стол перед ним.
– Хочешь сказать, что ты один у нас чистый гений, на фоне которого остальные и гроша ломаного не стоят? Значит, ты один знаешь пути решения проблемы, над которой уже бьются, заметь, не один, а четыре признанных гения? Конечно, я догадывался, что в самооценке тебе не занимать, но не до такой же степени. Погоди, погоди, как мы это назовем? – Хоукай картинно похлопал указательным пальцем по подбородку, на секунду поднимая взгляд к потолку. – Свежим взглядом? Хотя нет, твой мне кажется сальным, злобным и сумасшедшим, таким же, как и все твои больные идеи. Как иначе можно назвать то, что находясь «под колпаком»… – словно передразнивая Патриота, он жестом, двумя пальцами изобразил в воздухе кавычки, продолжая: – …ты решил собрать свою любимую компашку злодеев. Какой вопрос был на повестке дня? Захватив Феникса, поработим мир, оставим гореть на праведном костру всех Мстителей? Или куда проще, дождемся, пока Фениксы, Люди Икс и Мстители поджарят друг другу задницы, и дело с концом, даже трудиться нет необходимости? Почему-то другого я от тебя не ожидаю, остальные, по всей видимости, тоже. Умение действовать скрыто никогда не было твоей сильной стороной, Осборн, мне казалось, что ты достаточно умен, чтобы понимать это.
Криво усмехнувшись, он наблюдал за мужчиной. Слышать о том, что он болван, Клинту было не впервой, да и вряд ли он стал бы сам это отрицать. Отсутствие среднего образования, отец алкоголик, детский дом, цирк. Чего от него было хотеть? Блистать умом, прыгая выше своей головы, было явно не его жизненным кредо, но надо было быть просто слепым, чтобы на фоне всех прежних «заслуг» Нормана молчаливо терпеть его сомнительные выходки, пытаясь строить догадки его таинственного великого замысла.
– Найди более обоснованное обвинение, будь так добр. Отдавал приказ или жал на кнопку, уж не знаю, ты, а не я, Осборн. Я еле унес ноги с этой проклятой Горы, и уж будь уверен, я бы никогда не стал ее уничтожать, также как никто другой из моей команды никогда не решился бы на подобный поступок. Что ты хотел скрыть этим взрывом? – Бартон словно навис над ним сверху, с нескрываемой неприязнью и сжатыми губами ожидая ответа. Неужели он считал всех, не только самого лучника, но и Капитана, других конченными идиотами, способными поверить в очередную порцию чуши? Ему уже было тошно от того, в который раз повторялась одна и та же история, и в который раз они все ступали на одни и те же грабли. Проклятье или просто насмешка?
– Ричард, скажи, чтобы кто-нибудь из охраны одолжил пачку сигарет, пускай наш друг выкурит одну, прежде чем окажется в камере на сухом пайке, – с прищуром, не оглядываясь на напарника, кинул лучник.

Губы Бартона брезгливо исказились, и он отшатнулся чуть назад, убираясь подальше с опасной линии огня в негодовании брызжущего слюной Осборна. Нет. Пожалуй, по нему плакала не просто тюрьма, по нему давно лила свои крокодильи слезы психушка. Удивительно, как ему удавалось каждый раз заслуживать доверие окружающих, несмотря на его аморальное поведение, хотя едва ли мститель стал бы умаливать бесспорный талант мужчины к манипулированию. Что на самом деле всегда делал Норман, так это манипулировал сознанием других, прямо или косвенно – не имело значения. Каждое его действие всегда преследовало определенную цель, и главным свидетельством этого в глаза Клинта навсегда остался один единственный выстрел, которым тот вознес себя к вершине. Думать о том темном периоде в жизни страны и его команды сейчас было подобно тому, чтобы вновь подвести себя к черте. Что ж, то время научило его многому, раскрыв в их маленькой опасной провокационной игре истинное лицо противника, каждое слово которого отныне сочилось ядовитой ложью в его сознании.
– С чего ты так вдруг о мире забеспокоился, Осборн? Мне казалось, уж кто-кто, а о своей собственной шкуре в первую очередь всегда заботился именно ты, и еще пуще – о своих собственных интересах. Что-то мне подсказывает, что и этот  случай не стал исключением. И не говори о высоких идеалах, спасении человечества и мире во всем мире, это разве что на недалеких школьницах сыграет, – Хоукай скрестил руки на груди, стараясь держаться как можно более отстраненно. Возможно, все это выступление Патриота с дерганием из стороны в сторону и истеричным криком было игрой на публику, а в данном случае публикой здесь был лишь он один.
Держи себя в руках, Бартон. Этот напыщенный придурок знает твои слабые места, ты же не хочешь вновь платить за свои нетерпеливость и несдержанность, наступая на те же грабли? Что сказал бы Стив? Дисциплина, солдат, в строю должна быть дисциплина, – мысленно передразнивая типичную интонацию Кэпа, лучник старался урезонить себя разговором с самим собой. В его жизни был один единственный человек, который заставлял не только делать что-то правильно, но и действительно хотеть этого, и если сегодня была очередная проверка, ему следовало бы постараться оправдать ожидания. Очень постараться…
– Как ты, черт возьми, смеешь говорить о том, что мы думаем только о себе? Каждый из нас готов пожертвовать своей жизнью ради спасения мира, чего я не мог бы сказать о тебе и твоей команде. Можешь отрицать, сколько хочешь, но я знаю, о чем я говорю. Это была моя команда, и ты, ублюдок, похерил ее полностью! – осклабившись, продолжал Клинт, эмоционально тыча пальцем в сторону мужчины. – И финальным аккордом было явно уничтожение Горы. Ты %№?*&$  псих, если решил, что я поведусь на твою слезливую историю! Хочешь, чтобы мы возомнили, что у нас завелась крыса? Ты не дождешься этого, Осборн. Единственный, кто действительно хотел бы заткнуть твой грязный рот навсегда – это я, я бы уничтожил все то, чем ты дорожишь, но ты забыл об одном «но». Мстители так не делают, никто из нас. Я посвятил жизнь этой команде, и ничто не заставит меня разубедиться в этом.
Сжав руку в кулак, лучник вновь спрятал ее за другую. Перепады в его поведении, подобные откликам на эксцентричность Нормана, едва ли играли сейчас на руку. Развернувшись, он подошел к Нове, приняв у него из рук пачку сигарет и зажигалку, первую из которых Бартон незамедлительно вернул обратно, как только достал одну сигарету. Молча подойдя обратно к их сегодняшнему заключенному и остановившись за его спиной, он протянул тому сигарету, позволяя прикурить тому из его рук и тут же пряча зажигалку в один из своих карманов.
– Говори, Осборн, твой несравненный гениальный план.

Пока Осборн поддавался своей никотиновой зависимости, приводя в порядок когнитивные процессы своего возбужденного сознания и теша себя скверными насмешливыми мыслями, Бартон отошел от него на шаг назад, отворачиваясь. Гладкая зеркальная поверхность, за которой находилась комната наблюдения за допросом, позволяла спокойно следить за пленником и каждым его действием, не теряя контроля над ситуацией. Он перевел короткий взгляд на Нову, который отошел к противоположной стене и, опершись на нее, молча следил за допросом, видимо, решив не вмешиваться в процесс. Что ж, так оно и было лучше, по крайней мере, его присутствие несколько успокаивало темперамент лучника, явно взбудораженный присутствием вблизи одного из наиболее ненавистных ему людей.
Слушая его очередную насмешливую речь, направленную на попытку в очередной раз ущемить его самодостаточность, Клинт закатал глаза к потолку, недовольно мотнув головой.
Этот кретин опять говорит не по делу. На каком языке мне еще с ним начать говорить, чтобы не слушать больше эту пафосную чушь?  Увы, я знаю только два, и если один из них это английский, то второй – язык моего ботинка, бьющего по носу этого ко…
– Чего ты сказал? – он резко обернулся в сторону Осборна, чьи слова в этот момент словно отразили его собственные мысли. Впрочем, для многих давно было не секретом отношение Хоукая к главному лидеру Мстителей, а Патриоту сейчас словно и было нужно лишний раз только колко ударить мужчину, потому реагировать на его подачки стало бы глупой затеей. Вновь сердито нахмурившись и стиснув зубы, он развернулся и медленными шагами обошел комнату, останавливаясь напротив пленника. Странно, но с каждым шагом и с каждым новым словом Нормана в его голове начинали тесниться совершенно абсурдные мысли и доводы, вернее сказать, абсурдными они казались лишь до тех пор, пока среди них не стала прослеживать рациональность, логика и… правдивость?
Может быть, в чем-то Осборн и прав. Конечно, у нас всегда были разногласия со Стивом, по всем фронтам, но он тот, кто он есть, он управляет безопасностью страны, Мстителями, и приказ об освобождении этого говнюка все же отдавал он и, возможно, вполне обоснованно. Нет, стоп, а разве приказ о поимке так же не им был отдан? А, к черту, я слишком много думаю…
– И почему ты не мог сообщить об этом никому раньше? Старку, например, он ведь специалист в этой области, если только это не какие-нибудь особые источники питания… Кто там был еще? Дум, кажется, он обладает большими ресурсами, так что возможно… – на этот раз Клинт говорил без прежней категоричности и упорства, словно пытаясь вникнуть, понимая ситуацию Нормана. Возможно, со стороны это могло бы показаться слишком не похожим на него, но лично для лучника все сейчас казалось таким естественным. – И еще раз повторяю, Осборн, никто из нас не стал бы уничтожать Гору. Я бы не стал. Ты и говоришь, что в наши ряды затесался двойной игрок, кто бы это мог быть, мне хотелось знать? – скрестив руки на груди, он вопросительно изогнул бровь, выжидающе глядя на мужчину и спустя небольшую паузу спокойно и как-то чрезмерно участливо добавляя, будто его действительно волновало то, что хочет этот человек: – Чего же ты хочешь теперь?
И ведь волновало, кажется…

Не сводя взгляда со своего подопечного, Клинт вслушивался в каждое его слово. Странно, но на этот раз речи Нормана казались гораздо убедительнее и правдивее, боле не вызывая сомнений, словно все разночтения, ютившиеся роем мыслей в голове мстителя, в одно мгновение нашли себе оправдание, бесследно исчезнув. Возможно, с одной стороны, это могло бы показаться абсурдным – поверить человеку, которого считаешь если не сосредоточием низости и подлости, то, как минимум, ограниченным психопатом с манией величия. Однако стоит отдать должное, порой его идеи действительно казались трезвее и рациональнее других, предлагаемых тем же Тони или Стивом, с последним из которых, к слову, у них довольно-таки часто возникали разного рода разногласия. Отчасти это даже было похоже на Бартона. Не без криминального прошлого за своей спиной, порой ему хотелось верить, что другие также как и он сам, способны сойти со скользкой тропы. Безусловно, среди злодеев встречались и неисправимые типажи, и лучнику не раз приходилось наступать на одни и те же грабли, тогда как его систематически упрекали в категоричности решений и слепоте перед, казалось бы, очевидными фактами. Лидерство Громовержцев, его недолгая  работа с Уильямом Бейкером, попытка привести в команду Уитни Фрост, и не только – все это определенным образом отражало его отношение к людям с их сомнительными, полными разочарований и противоречий историями.
– Что ж, Дум действительно последний ублюдок, не представляю, как с ним вообще можно иметь дело, – спустя небольшую паузу, Хоукай, наконец, взял слово. Его губы скривились в кривой несколько саркастической усмешке, а задумчивый взгляд на секунду скользнул куда-то вверх и вправо, словно вспоминая или осмысливая что-то для себя, однако резкий моток головой вернул его в реальный мир. – Постой, о каких камнях ты говоришь? Конечно, я не слишком разбираюсь во всякого рода мифологиях, но еще ни разу не слышал, чтобы истории с какими-либо асгардскими реликвиями заканчивались хэппиэндом. Относительно, конечно, – лучник поморщился, вспоминая последние события, связанные с Асгардом и с Син в частности.
«В любом случае, все эти подробности уже не по моей части. Осборн начал говорить и, кажется, готов идти на сотрудничество, а значит мое дело здесь более чем выполнено. И все же, не нравятся мне его слова о том, что среди нас есть предатель. Кто? Сигнал, хм… Возможно, кто-то мог работать и удаленно, он явно должен разбираться в технике. Ладно, придется оставить свои подозрения до брифинга».
– Ладно, – разомкнув прежде скрещенные на груди руки, Клинт шумно выдохнул. – Допустим, я поверю тебе и передам всю рассказанную здесь историю, включая твои доводы касаемо двойной игры, Капитану. Думаю, он достойно сможет распорядиться данной информацией и принять определенные, кхм… меры. Не могу сказать, что надеюсь, что ты говоришь правду, потому что не сложно догадаться, что это может значить для нас. Ненавижу, когда кто-то ведет двойную игру, и я не уверен, что срыв всей операции мог явиться лишь актом мести к твоей персоне, Осборн. В таком случае, пока ты здесь, мы постараемся обеспечить тебе должный уровень безопасности, – мститель медленно подошел к Норману, опуская руку на его плечо. – Поднимайся. Ключи у конвоя, я распоряжусь, чтобы тебя перевели в хорошую камеру и сняли наручники, но будь готов, я уверен, что скоро с тобой снова захотят поговорить, – подтолкнув поднявшегося на ноги мужчину в сторону двери, Бартон медленно пошел следом за ним, задумчиво уткнувшись взглядом в его затылок. Мысленно он вновь повторял все слова Осборна, но не для того, чтобы лишний раз убедить себя в их справедливости и оправданности, а скорее пытаясь взглянуть на ситуацию с другой стороны, расширить рамки, охватывая события в более широком масштабе. Что это ему давало? Откровенно говоря, в настоящий момент ничего, пока. Раскрыв перед заключенным дверь, Бартон сухо отдал короткие распоряжения, уже обещанные  им чуть ранее, и еще с минуту наблюдал за удаляющимся вдоль по коридору конвою.