– Подумай, Эрик, далеко не всем везет. Такой шанс может выпасть лишь раз в жизни, или ты хочешь так до конца и оставаться ребенком? Я не буду делать свое предложение дважды, – разомкнув прежде сомкнутые в крепком замке пальцы и опершись о край стола, Стив Роджерс встал и, окинув собеседника последним убедительным взглядом, чуть качнув головой, оставил его наедине со своими собственными мыслями. Еще не было и полудня, хотя О'Грейди никогда не любил вставать рано, и в небольшом кафе было почти безлюдно и тихо. Откинувшись на спинку дивана, он запрокинул голову, утомленно прикрывая глаза и пытаясь понять, способен ли он зайти так далеко или нет.

Это было чуть более трех месяцев назад, когда сытый по горло работой на Осборна, сполна насладившийся общением с конченными психопатами и чересчур тесно познакомившийся с их любовью к отрубанию голов, Эрик твердо решил изменить свою жизнь к лучшему. Впрочем, понятие «твердо» в отношении него всегда являлось слишком относительным, а формулировка «изменить жизнь к лучшему» едва ли совпадала по смыслу с тем, что могли подразумевать под ней другие, имея в голове парня, скорее, абстрактный образ. «Glamour, fame, money, paparazzi, girls. Definitely girls. All kinds of girls». По крайней мере, таков был бы его ответ, спроси его кто-то вслух о причинах, по которым он принял предложение главного копа страны, словно подгадавшего идеальный момент короткого смятения О'Грейди.

И знаете, что  оказалось самым забавным? Попытка сбежать от прошлого привела теперь-уже-мстителя обратно в его склизкие цепкие лапы, с той лишь разницей, что отныне Муравей был не плохим парнем с зачатками сомнительных геройских начинаний, а хорошим парнем, уверенно продолжающим играть роль плохого парня. Впрочем, двойная заработная плата и соседство с комнатой Карлы Софен, так похожей на Кэрол Денверс, умаляли все неказистости ситуации. О теперешней незапятнанности репутации и оправдании своей аморальности Муравью задумываться даже не приходилось, ведь на фоне его цинизма эти мелочи не волновали его и раньше. И да, Мисс Марвел все равно оставалась номером один в его списке «неподражаемых сексуальных цыпочек».

«Так, что у нас сегодня, среда? Ммм… Вечером будут показывать «America`s Next Top Model», к девочкам явно надо присмотреться, хотя, на мой взгляд, объема немного не хватает. Сделали бы они какую-нибудь фотосессию с обливанием вишневым сиропом. Надо бы написать им свои пожелания. Интересно, если я подпишусь Капитаном Америкой – они поверят? Вряд ли. Лучше Норманом Осборном. Хотя нет, он меня убьет. Ммм… страстным любителем сиропа Чарльзом Бартоном, только кто его вообще знает? Клинтом Бартоном? Просто страстным любителем сиропа? И девочек. Девочек в сиропе, просто на сироп смотреть ведь будет не интере…»

– Blast me! – от неожиданности Эрик подскочил на месте и, пьяно покачнувшись, а к пиву он сегодня еще не притрагивался, невольно сделал шаг назад. Выразительно и недоуменно приподняв левую бровь, он с несколько секунд ошарашенно смотрел на словно из-под земли возникшего перед ним Локи, пытаясь понять, что тот только что ему сказал… и не ослышался ли он. О'Грейди можно было считать недальновидным и поверхностным, и в целом это полностью оправдывало то, что в настоящий момент он подумал далеко не о том, что имел в виду бог обмана в действительности. – Что? Я… – запустив пятерню в рыжие волосы и неловко растрепывая их еще больше, парень отступил еще на шаг. Нет, даже на два. – Слушай, приятель… или не знаю, как там у вас принято обращаться. Без понятия, кто что тебе про меня наговорил, но я не из тех. То есть, ну… ты понял. Свобода, равенство, братство под радужными флагами, кожаные штанцы в облипку и зажигательные танцы в «Голубой устрице», хотя «Полицейская Академия» ничего себе фильмец… в общем, все это меня не привлекает. Совсем не привлекает.

Уверенно мотнув головой, Муравей поморщился.
«Черт, я что, похож на сраного гомосека? Я же как-то читал… Ладно, листал файл Щ.И.Т.а на этого Локи. Хм, а кажется, там были его бабские фотки с огромными шикарными… Ему бы следовало оставаться девкой! Какого хрена? Бвах!»

После слов асгардца, как предполагалось, Эрику должно было бы стать легче. Должно, ага. Вот только того чувства, что аллегорично описывалось отлегшим то ли с души, то ли с сердца камнем, к нему почему-то упорно не приходило. Не то, чтобы парень был склонен к недоверию (хотя если задуматься, в общем-то, склонен) – мудреные речи елейноголосого Локи звучали достаточно убедительно, чтобы поверить в его непричастность к стройным и не очень рядам нетрадиционно-ориентированных личностей, как минимум. Не плохо, если бы не одно жирно подчеркнутое, протяжное и восклицательное «НО!». Отсюда следовало, что заинтересованность персоной темного мстителя имела под собой несколько иное обоснование, и будь О'Грейди хоть до банальности недалек и сумасброден, откровенной глупости среди характерных его черт не наблюдалось. Трикстеру очевидно было что-то нужно от него, и этот неоднозначный вопрос так и повис в воздухе, сопровождаясь ареалом воображаемых витающих вокруг мужчины вариантов ответа на него.

«Интерес ко мне? И почему я не чувствую никаких радостных позывов от этой замечательной новости?» – Эрик чуть вжал голову в плечи, продолжая озабоченно смотреть перед собой и пытаясь уловить сквозь непрерывный поток собственных мыслей то, о чем толковал ему непрошенный собеседник. Перевирая его слова, он сам себе усмехнулся. – «Интерес к тебе, мой сладкий Муравей, лежит вплотную к плотским утехам. Ммм… Из уст Карлы это бы звучало гораздо воодушевляюще, чертова вопиющая несправедливость. Не нравится мне все это. Чего только этому малахольному типу от меня надо? Муравьиное чутье подсказывает, что ничем хорошим это не закончится. Мамаша О'Грейди всегда остерегала слушать фальшиво улыбающихся мужичков, протягивающих сникерс и предлагающих прогуляться, и видит Бог, в которого я хоть нихера и не верю, она была права».

– Не такие уж и обтягивающие, – буркнул себе под нос Муравей, косясь сверху вниз на самого себя. Штаны хоть были и не цветные, но все ж таки в облипку. – Что за идиоты в наше время носят плащи? – так же тихо добавил он, кривя губы и морща нос. На самом деле как-то раз он уже пытался составить топ самый дебильных костюмов известный героев, и первые места в нем занимали даже не любители плащей, а Мистер Желтый Воротничок и его подружка Королева Выпускного Бала. Впрочем, Эрик предпочел бы, чтобы Дэниел Рэнд и Люк Кейдж никогда не узнали о своих ласковых прозвищах.

– Наверное, сейчас я должен был подумать, что прожил свою жизнь зря, поскольку мне еще не приходилось слышать, что кто-то мною заинтересован. Кроме той истории, конечно, когда я украл костюм и случайно поджарил половину морды одному… Впрочем, это было давно, неправда и мало тянуло на приятное времяпрепровождение, – разводя руки и пожимая плечами, мститель озадаченно уткнул взгляд в спину развернувшегося и направившегося вглубь коридоров Локи. Его движения были настолько безапелляционными, что у Муравья словно не оставалось шансов. Взгляд в обратную сторону, откуда он только что пришел, был полон жалости и надежды. Взгляд вперед молчаливо уповал: «Ну зачем тебе это, парень? Пройдет пару метров и в своих пафосных речах  даже не заметит, как ты тихонько прошмыгнешь в сторону!». Мысленный поток личностных сквернословий заполнил сознание О'Грейди, когда вопреки опасением своей пятой точки он все-таки сделал судьбоносный шаг вслед.

– Ммм… – задумчиво мыча, он увлеченно рассматривал носы своих ботинок, попеременно выступающих вперед один за другим. – Ну как, я бы не отказался от Wii и комнатки посвободнее, с личным холодильником... Это же не социологический опрос? Для протокола меня все устраивает. Работа моей мечты. Развлекаюсь как могу, – слегка растягивая окончания слов двух последних фраз, Эрик недоверчиво бросил косой взгляд в сторону одной из камер. Норман и прежде имел тенденцию к параноидальным замашкам, но с каждым его новым заключением и последующим побегом от Щ.И.Т.а они становились все более отягчающими.

– Не для протокола? – эхом откликнулся Эрик, следуя примеру своего «надзирателя» и останавливаясь. И почему его преследовало неуловимое ощущение того, что прогулка по заунывным серым коридорам базы не имела за собой ни малейшего намека на дружескую болтовню ни о чем, пуще походя на конвоируемую процессию туда-не-знаю-куда и зачем-тоже-не-знаю? Чем дальше заходил разговор с Локи, тем больше парень находил подтверждение тому, что среди его безрассудно-трусливой натуры все-таки рдели зачатки рационального мышления. Да и что скрывать, специфика его работы явно оставляла место для подозрительности, умело покрываемой импровизированным блефом. Задержав еще на некоторое время взгляд на уже минованной камере наблюдения, Муравей медленно перевел взгляд на асгардца, складывая губы в задумчиво-надменной ужимке. – Ну, говорят, что на Рафте нынче недурно кормят. Может, Осборна слоеные пирожки с кунжутом по субботам там так зацепили? Лично я не так люблю кунжут.

Метафора, тем не менее, и ее было достаточно, чтобы в общем и целом догадаться об отношении, которое выказывал Эрик относительно текущего положения дел в М.О.Л.О.Т.е солидарно с Локи. Или мог бы выказывать, волнуй оно его в действительности. Дело заключалось даже не в его фиктивной верности – Патриот знал, что работает с наемниками и психопатами, а в случае с О'Грейди, знал о пронырливом циничном мастере маскировки, лирично приукрашенным в досье Щ.И.Т.а его же старательной демонстрацией оной еще в те времена, когда Осборн стоял во главе безопасности страны. Всего на всего, предпочитая плыть по течению без желания подвергать свою драгоценную задницу чрезмерной опасности, мстителя всегда за малым волновала деятельность окружающих. Не волновала до тех пор, пока мнимый образ детской игры в супергероев не рушился на глазах под сносящей голову секирой жестокой реальности. Впрочем, пока все было гораздо прозаичнее.

– Видел я как-то плоды его увлеченности, не могу сказать, что жажду повторения на бис, но ведь мне не за мнение мое платят, – Муравей коротко пожал плечами, сложив руки крестом на груди. – Конечно, если платить будет некому, станет несколько печально. У меня были такие богатые планы на Вегас. И на Гавайи. И на… – было закатив глаза к потолку, он резко осекся, расплываясь в странной простодушной широкой улыбке. – Будем считать, что я уловил твою мысль. Что дальше?

Показаться готовым к сотрудничеству, наверное, именно этого ждал от него Трикстер. По крайней мере, так казалось сейчас самому Эрику. Едва ли он мог поверить в то, что асгардского бога могла волновать участь их маленькой компании. Парень и без того не знал, к чему тот вообще сотрудничает с Осборном и чего мечтает добиться, ведь вряд ли в этом случае все могло обойтись деньгами и девочками (тем более, что он до сих пор сомневался в его ориентации). Конечно, о Заговорщиках О'Грейди слышал, и о финале их перво-последней встречи тоже, да и чего юлить, их разговор он тоже слегка подслушал, вот только в свете последний событий его тематика теряла всю актуальность. Так что же хотел Локи?

«Пора включить муравьиный метод дедукции, ага! Это вам не таблица умножения, которую я не мог запомнить до пятого класса. Девять на восемь – восемьдесят один… или нет, семьдесят четыре? Нет, не может быть семьдесят четыре. Два? Ладно, математика никогда не была моей сильной стороной, что-то я отвлекся. Вернемся к баранам! А бараны… Бараны не знают, чего от них хотят. Что же у нас есть по этому делу… Недовольный обожатель плащей. Помешанный на месте психопат. Неразрешенный вопрос. Все складывается, тогда причем тут я и взаимопонимание?»

«Вот и поговорили по душам», – Эрик, может, и поджал бы губы с выражением детской непосредственности, при этом непременно громко хлюпнув носом в знак глубокого сочувствия самому себе, вот только положение дел требовало от него явно иной тактики действий. Едва ли образ простодушного дурачка смог скрасить обстановку, тем более что в качестве наиболее ожидаемого он скорее сошел бы за пустой фарс. Впрочем, действительность казалась печальной за тем фактом, что образ проистекал из стиля жизни, а значит, был не столь далек от истины. Прискорбно лишаться права быть самим собой, но игра требует жертв. И какой же жертвы требовал от своей пойманной в угол мышки Локи?

О'Грейди никогда не строил длинных замысловатых последовательностей умозаключений, способных вывести его к спасительно-правильному решению. Простая математика, складывающая в его непутевом рыжеволосом котелке один плюс один и на удивление получая два, говорила о том, что асгардианец не мог знать наверняка о щекотливом двойном статусе мстителя. Для начала он был уверен в чистоте своей работы, а следовательно, никаких прямых доказательств, способных перевести его из статуса подозреваемого в статус виновного, быть не могло. Вывод напрашивался один – с ним играют, желая вывести на чистую воду. Конечно, оставался еще тот вариант, в котором Эрик пропустил что-то мимо своих глаз/ушей/ какого-либо другого органа о возможностях Трикстера, но он отметался… просто отметался по причинам того, что сообразительные ресурсы парня уже были целиком и полностью охвачены обработкой первого варианта. Итак!

«Кажется, этот щеголь пытается меня запугать! Ага, определенно. Рассчитывает на панику, словно я какая-нибудь пятилетняя трусливая девица, буду бегать по коридору и сверкать пятками. Не, упаси быть бабой, у них только один плюс и есть – сиськи. Ммм… Хотя сбегать я куда-нибудь бы да сбегал, за пивом, к примеру. Может, предложить ему сходить за ним? Ладно, О'Грейди, скажи уже чего-нибудь, а то того и гляди он подумает, что застал тебя врасплох и тобой можно манипулировать. Конечно, он правду подумает, но… Argh, dummy.»

– Когда это подсматривание за девушками в душе считалось шпионажем? Они и не против, обычно. Пока, ну знаешь, не заметят случайно. Или постой, ты про то, что я работаю на Мстителей и Щит? – «Держаться уверенно и непринужденно. Уверенно и непринужденно. Уве…» – Вытащить Осборна и этого придурка Бартона с Рафта было не так-то просто, а мне никто и доброго слова благодарности не сказал. Впрочем, спасибо в карман не положишь, – Муравей скрестил руки на груди, разводя плечи и чуть откидывая голову назад, тем самым придавая себе невозмутимо важный нахохлившийся вид. – Если бы твой интерес был в том, чтобы убить меня на месте, думаю, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Откуда тебе знать, что я не тройной агент? Я могу преследовать любые интересы, а вот какой преследуешь ты?

Всеотрицание – старая и давно потерявшая действенность тактика. Хитрость – настоящее искусство, требующее первоклассного таланта, единственного, в котором был не обделен Эрик. Если асградский бог дышит в затылок, то лучшим выходом из ситуации может быть только одно – дать ему то, чего он так жаждет: признание и повиновение. Не важно, о каком стращании думал Локи, кого бы парень ни боялся, на самом деле, его единственным мотивирующим фактором было обеспечить безопасность собственной драгоценной задницы. Какими методами и изысками оставалось делом случая и лирикой.

Трубу таки прорвало. Под напором через небольшое, то и дело меняющееся в диаметре отверстие, на которое Эрик уставился с отстраненно-глуповатым выражением лица, бурным потоком вырывались звуки, складываясь в слова, которые в свою очередь строгим порядком выстраивались в целые фразы. Много фраз. Много докучливых фраз, среди которых парень никак не решался встрять. Едва ли Локи сейчас требовались незаменимое умение О'Грейди скрашивать напряженную обстановку, тем паче, что его виртуозное применение за обычаем все портило не касаясь лишь тех моментов, когда простые мужики в нехитром сочетании с PSP и пива находили друг друга. Что-то вот только подсказывало, что конкретно данный асгардский пришелец  к гурманам хмельных напитков в алюминиевых банках не относился. И в стеклянных тоже. Вообще ни в каких.

«Кошмар, кошмар, кошмар... Интересно, что это могло бы быть? Са-мый-страш-ный-кош-мар-моей-жиз-ни», – мститель мысленно смаковал слова собеседника. Как бы убедительно не звучали угрожающие заверения Трикстера, воспринимать их серьезно у Эрика никак не получалось. С одной стороны, это смахивало на внутреннюю самозащиту – обмануть самого себя, огородившись от полного желающих снести тебе голову психов мира стеной из простодушия и посредственности. С другой, после близкого и плодотворного общения с отборными отморозками, он хорошо знал, кого стоит бояться, а кого нет. Так вот. Бога обмана бояться стоило. Точно так же, как не стоило сейчас искушать судьбу, продолжая профессионально вести себя по непрофессиональному. Увы, за пониманием каждой из этих прописных истин порядка в рыжеволосой голове Муравья не прибавлялось, и мысли тем временем продолжали свое броуновское движение.

«Надеюсь, это будет что-то оригинальное, только не неделя выживания в желудке Халка. И не там, что следует после него немного ниже, там я уже был, неделю отмывался от того амбре. Ээрхмбхавп, зачем я об этом вспомнил? Сейчас же стошнит, – поперхнувшись, О'Грейди зашелся в сдавленном кашле, уткнувшись ртом в плечо. После двух ударов кулаком в грудь стало полегче, и издав еще один смущенный кряк в совокупном успокоительном жесте «со мной все в порядке, хотя никого это не волнует», он вновь уставился на Локи сквозь застлавшую заслезившиеся глаза пелену. – Хотя кого я обманываю? В моей идиотской жизни за каких-то три года с избытков хватило всякой дряни, чтобы вспомнить».

– Да нет, и в мыслях не было. В смысле, тот вопрос не кажется мне таким уж логичным, извини, – наиграно виновато пожав плечами, Эрик перехватил эстафетную палочку в разговоре на свою сторону сразу, как только его оппонент закончил свою длинную ораторскую речь. – Что же до совпадения интересов. Я просто скажу да, – не слишком многословный комментарий для того, но парень полагал, что услышать от него хотели именно его. Машина судного дня – асгардец верно выразился, и когда мститель впервые доложил о новом увлечении Осборна неким конструктором, по беспокойным ноткам в голосе Капитана Америки стало заочно понятно – дело дрянь. Ему почти не давали никаких разъяснений, работа под прикрытием требовало осторожности и максимальной негласности, но по заверениям он должен был сделать все, чтобы предотвратить «катастрофу, которой может грозить возрождение этого робота к жизни». И вот забавно, ожидал Трикстер или нет, но интересы их действительно совпадали, разве что распространяться уточняющими факторами в разговоре Муравей не стал.