Злобный смех разрезал ночную тишину, когда сумасшедший в костюме средневекового демона (ну или кого-то похожего, Мэтью не волновала специфика психоза Хобгоблина, частично выраженная в экстравагантности наряда) начал танцевать вокруг импровизированной могилы, расставляя свечи. Маги Руки собирались в круг, подобно теням, возникая из пустоты. Уилсон Фиск наблюдал за происходящим с расстояния нескольких метров, прочно сохраняя на лице маску скуки и самомнения, хотя внутри у него все пылало. И главными чувствами сейчас были: страх и сомнения. Но оно и понятно, не каждый день в мир людей возвращают одного из самых безумных, опасных и безжалостных убийц современности. Хотя, стоило признать, у Лестера был свой шарм. Но "шарм" - это не то, благодаря чему мафиозные короли нашего времени выживают. Паранойя и опаска: совсем другое дело.

- "Мы рискуем, оживляя его", - произнес Амбал, когда фигура в черном дорогом костюме вышла из тени. Лишь алый галстук, белая рубашка, и рыжие волосы, дополненные кроваво-красными очками, как-то выделяли мужчину из полутьмы, создаваемую легким светом от зажженных свечей.

- "Не мы...", - Мэтт улыбнулся, - "Ты, Уилсон, рискуешь только ты. Что до остального...", - Мёрдок замолчал, позволяя толстяку ощутить всю тяжесть ситуации, - "... Лестер сыграет свою роль, хочет он этого или нет. Не просто так мы столько работали над его сознанием, над его личностью. Или лучше теперь сказать: личностями? Сколько слоев защиты твои люди заложили? Два? Три?", - поймав все же сомневающийся взгляд Фиска, Мэтт  добавил: "Для самого себя, да и для других, Меченный не изменится. До тех пор, пока мы не активируем его."

- "И все же у меня есть сомнения", - настаивал Амбал, - "Ещё ни разу в жизни никто не совмещал столько магии и технологии в одной точке пространства..."

- "В одной точке пространства ...", - ДД помолчал, смакуя эти слова, - "... это самое главное. Эрик проделал поистине грандиозную работу. В некотором плане будет даже жаль, когда энергия достигнет критической массы и...", - Мэтт не закончил. Пальцы мертвеца начали рать землю, выбираясь из неглубокой могилы.

Сейчас Булзай представлял из себя некое подобие реанимированного трупа, одетого в черных лохмотья и практически полностью лишенного плоти. Почти, в том числе, и потому, что плоть на теле мертвеца весьма быстро регенерировала и с каждым вздохом мертвец все больше и больше впитывал в себя живительную энергию вселенной, пока не шагнул одной ногой из мира тьмы и забвения в мир живых. А потом сделал и второй шаг и вовсе ожил.

- "Ну и как тебе ад, а Лестер?", - Мэтт был абсолютно спокоен и сдержан, - "Сколько тысячелетий сатана поджаривал твою задницу на медленном огне? Я проследил за тем, чтобы ты запомнил все, что делали с тобой в аду. Все. До мельчайших подробностей. Что же до остального: добро пожаловать. Твоя жизнь, внезапно, стала куда сложнее, чем ты мог сам предположить, умирая..."