Подобно отголоску темных времен, история словно повторялась. Другое время, другое место, другие люди, но все та же категоричность в своей правоте. Впрочем, тогда Клинт не чувствовал себя настолько… Растерянно? Обреченно? Как же? Ему сложно было охарактеризовать это ощущение, зревшее внутри и распространяющееся в его сознании подобно раковой опухоли, болезненно поражая все вокруг, оголяя каждый нерв, и рождая в голове странные, параноидальные мысли. Нет, нет, нет. Это не могло быть лишь бесплодным порождением его больной фантазии, ведь он взвесил каждый известный ему факт, обдумал все, провел все линии связи, придя к одному единственному выводу. Выводу, заставляющему с болью сжиматься в груди сердце под скрежетом  напряженно сдавленных челюстей и полыхающим в глазах огнем ненависти.

Кажется, это была четвертая бессонная ночь. Возможно, пятая. Глядя на пляшущие на ровной белой поверхности потолка мрачные тени, Бартон не мог заставить себя закрыть глаза, где из пучины бархатной темноты перед ним в мгновение вырастали видения того, что не давало ему покоя все это время. Закинув одну руку за голову, он пытался сосредоточиться на тихом и ровном дыхании Джессики, мирно спящей рядом. Первую пару ночей ему удавалось скрыть свою бессонницу. На третью воспаленные красные глаза и темные круги уже не позволили избежать лишних вопросов и внеочередной ссоры, плавно перешедшей на нескольку другую щекотливую тему, вставшую ребром в их отношениях за последние две недели. На следующий день ее обида и сопутствующая работа лишь сыграли ему на руку, а сегодня… Гм, сегодня ему пришлось как следует постараться, чтобы доставить ей удовольствие, способное усыпить ее бдительность и сознание. Что ему придется делать завтра? Завтра уже не будет.

«Никто не видит, я не могу понять, почему больше никто этого не видит? Я ведь не сошел с ума, это полный абсурд. История словно вновь повторяется, и ответственность, я не могу взвалить ее еще на чьи-то плечи. Никто ни о чем не догадывается и это к лучшему, все станет понятно, когда я сделаю это. Убью Капитана. Точнее нет, убью этого грязного ублюдка, посмевшего опорочить его честь, надев маску. И как я раньше не понял? Те слова Осборна, возможно, Череп и был все это время крысой, посмевшей взорвать Гору Громовержцев, поставившей нас всех под удар. Я должен это сделать, сегодня! Кто знает, что этот нацистский м$&@к сделает завтра? Нельзя больше медлить».

Резко поднявшись с кровати, Клинт бросил взгляд в сторону девушки, кажется, та спала достаточно крепко, чтобы не услышать и не почувствовать его движений. Странно, но ему было не удобно перед ней, не удобно за то, что собирался сделать и за то, как вел себя все последние дни, хотя спутанные от бессонницы мысли почти заставили забыть его о конфликте, в котором оказались вплетены он, Джесс и Ванда. И сейчас он вспоминал, как когда-то точно также уходил ночью от Бобби с твердым намерением покончить с Осборном. Черт, еще ее здесь ни хватало, у кого-то явно были проблемы с женщинами. Недовольно выпустив носом воздух, Бартон отвернулся, быстро поднимаясь с кровати.

Коридоры башни были пусты и безмолвны, не откликаясь даже на еле различимые легкие шаги мстителя. Он сомневался, что в третьем часу ночи встретит случайно кого-то, и тем не менее, ему хотелось оставаться незамеченным до самого последнего момента. Пять шагов, поворот и за ним ждала закрытая дверь в комнату Роджерса.

«Надеюсь, Шэррон сейчас там нет, мне не хотелось бы ей навредить, она ведь ничего не знает».

Замерев в последнем шаге от намеченной цели, Хоукай последний раз прокрутил в голове свой сомнительный план, попутно проверяя наручник на правой руке, в котором были заряжены парализующие дротики. Лук мирно ждал своего часа, аккуратно прикрепленный к бедру – если бы ему не повезло встретиться сейчас с кем-то, едва ли оружие в руках, возведенное в готовность, не вызвало подозрений, явно не нужных ему сейчас даже в самую последнюю очередь.

«Тихо войти, не создавать лишнего шума, обезвредить, снять маску и перерезать предателю горло. Нет, слишком грязно. Лучше пустить стрелу в лоб, если все пройдет гладко, на это вполне должно будет хватить времени… Как же сыро звучит, еще один ужасный план в твою коллекцию, Бартон. К черту!»

Обхватив пальцами круглую ручку двери, Клинт медленно повернул ее в сторону, подталкивая ее чуть вперед от себя и заглядывая внутрь. Развалившись на животе на просторной двухместной кровати под поверху наброшенном и слегка скомканным одеялом неподвижно покоился Стив, или тот, кто посмел выдать себя за него. Один. Мысленно облегченно выдохнув, мститель сделал еще шаг, целиком протискиваясь в комнату, и еще один вперед. Возведя правую руку вперед и прицеливаясь в область шеи, Бартон неприязненно поморщился. Все это было не похоже на него. Попытка убийства спящего человека, не важно, насколько низкого и подлого. Разве… разве это не абсурдно? Не так же мерзко и бесчестно? Голова гудела, в висках напряженно пульсировала словно налитая свинцом кровь, знаменуя каждый удар сердца, мешая трезво мыслить. Еще сильнее нахмурившись и на секунду прикрыв глаза, видя перед собой осклабившийся образ Красного Черепа, лучник крепко стиснул зубы и легким движением опустил пальцы на две маленькие кнопки у себя на запястье. Вслед за почти неслышимым свистом рассекаемого воздуха в шее спящего мужчины в следующее мгновение уже красовалось два небольшим дротика. Что ж, на лучший исход нельзя было и надеяться. Помедлив еще пару секунд, Хоукай, наконец, сделал пару шагов вперед, оказываясь у кровати Капитана и склоняясь чуть вперед, подталкивая кончиками пальцев его в плечо, податливо и бессильно дернувшееся под малым давлением. Первая фаза была завершена, теперь было необходимо перейти ко второй. Выхватив из низа сапога небольшой нож, блондин уперся одним коленом на кровать, наклоняясь еще ближе…

Глубокий вздох.

«Хватит медлить! От тебя всего лишь требуется покончить с этим двуличным отродьем, и дело с концом. Сорвать маску и перерезать глотку, разве так сложно это сделать?» – настойчивый внутренний голос резко осек Бартона, напряженно вглядывающегося в два дротика, по-прежнему красовавшихся в шее псевдо-Роджерса. Протянув руку, он грубо сжал их в своей ладони и не глядя раздраженно отбросил в сторону. Стрелки на настенных часах с каждым ударом отмеряли новую и новую секунду, словно в нетерпении ожидая хоть каких-то решительных действий, однако казавшееся их столь оглушительным на фоне звенящей тишины тихое клацанье лишь усиливало гул, тисками сдавливающий виски мужчины.

Может, все это лишь дурной сон? Один из тех, что имеют моду затягиваться неприлично долго, подкупая своей обманчивой реалистичностью, но стремительно растворяющихся под проблесками утренних лучей. Или это была чья-то плохая шутка? Иллюзия, телепатическая обманка. Силясь, Клинт пытался вспомнить, когда все началось, но в суматохе обрывистых мыслей попытки сконцентрироваться на чем-то, кроме оголенной шеи его преднамеренной жертвы, оказались тщетны. Вместо голоса разума в его ушах звенел лишь мерзкая ехидная нацистская насмешка, чуть слышно перебиваемая настойчивым шепотом, твердившим одно единственное слово: «Убей».

«Убей. Убей. Убей…»

Легкий шорох шагов за дверью и вновь секундная тишина. Невзначай донесшаяся из коридора до его слуха возня, казалось бы, ничуть не волновала мстителя, в этот самый момент прикладывающего острое лезвие крупного охотничьего ножа к основанию шеи спящего. Его рука не дрогнула даже тогда, когда напряженная беззвучная атмосфера, заполнявшая спальню, была резко прорезана громким хлопком двери и возмущенный женским голосом. Налитые сталью жилы и мускулы оставались неподвижны, лишь и без того нахмуренные брови еще больше оголили выступившую близ виска тонкую пульсирующую венку. Его обнаружили, застигли врасплох на месте преступления, теперь непременно бросив усилия на то, чтобы помешать его плану, но ведь он так близко к цели. Так близко к тому, чтобы избавиться от Черепа раз и навсегда, лишив команду предателя и лжеца, в очередной раз подставившего их под опасность, опорочившего честь страны и человека, олицетворявшего ее величие. Нет, теперь Бартон не мог так просто оставить это.

– Я должен это сделать, Джессика. Ты все поймешь потом. Потом, когда… – сиплый голос лучника был бесцветен и холоден. Отражая блики ночного города за окном, лезвие ножа опасно блеснуло. – Уходи, – следуя легкому усилию, острие мягко вжалось в горло Капитана, и, дернувшись чуть вверх, заставило обагрить себя первыми каплями крови.

«Где же край этой чертовой маски? У меня больше нет времени на это, я не могу упустить возможность, это единственный шанс доказать всем, как мы были слепы! Вся ответственность на мне, не привыкать. Ну же, последний взмах рукой».

Джессика. Клинт совершенно не думал о ней, словно не отдавая себе отчета в том, что сейчас она стоит здесь, за его спиной, в какой-то паре жалких метров, наблюдая за тем, как на глазах таит его человечность, предавая основополагающий принцип всего его существования и бытности мстителем жертвой на алтарь жестокости и низости, видимой им в обманчивом облике справедливости. И должно быть, именно этому предназначалось стать роковой ошибкой ночи. Что стоило ему развернуться и выпустить последний дротик в девушку, воспользовавшись ее растерянностью? Он не хотел драться с ней, не хотел причинять ей боль, ни физическую, ни моральную; он лишь хотел покончить с тем, что не давало ему покоя, раскрыть обман, фикцию, а для этого, сегодня, лучник был готов поступиться всем. Разве что сам Бартон до конца так и не понимал, откуда взялось в нем столько уверенности в своей правоте и невозможности нахождения другого выхода, но голос в голове так и не унимался, вновь повторяя все одно и то же «заклинание».

«Убей. Убей. Убей…»

Мышцы правой руки напряглись, плечо дернулось, заставляя уйти кисть с зажатым ножом чуть левее для замаха, тогда как пальцы левой сомкнулись на коротком чубе Стива, отводя его голову назад и полностью раскрывая шею для решающего удара.

Одна секунда, одна ничтожная паршивая секунда и с Капитаном было бы покончено! Пожалуй, еще никогда промедление, причиной которому была странная несвойственная привычно несдержанному и категоричному Соколиному Глазу неуверенность в своих собственных действиях, не стоило ему столь неоценимо дорого. Легкий толчок сзади, со спины, и вот стремительным движением тонкие женские пальцы, с силой вцепившиеся в запястье его правой руки и намеренно давящие на сухожилия, ловко выхватывают его нож. Издав недовольный низкий рык, лучник яростно сдавил пальцы в кулаки, отпуская волосы своей жертвы и отталкивая его бездыханное тело обратно на кровать, и в следующий момент попытался сбросить с себя настойчивую девушку, замахнувшись рукой назад и чуть поворачивая вслед за ударом корпус. Увы, удар не прошел, лишь дав юркой мстительнице оказаться к нему лицом и толчком отбросить назад к стене, тут же употребив болевой прием и нажав ему на кадык, перекрывая свободный доступ к кислороду.

– Нет! Кто-то должен прикончить этого грязного предателя, иначе все мы об этом пожалеем! Уйди, это не твоя проблема, я не хочу причинять тебе вреда, – в глазах Клинта играли яркие искры безумия, тогда как черты его лица вместе воплощались в лик потерявшего разум фанатика, беспрекословно следовавшего за своей единоверной целью. И он говорил, а значит, Джессика столь неосмотрительно не так уж и сильно сжимала его горло, ко всему прочему, оставив свободной вторую руку. Что ж, каждый должен платить за свои ошибки, и на этот раз настала ее очередь. Заведя руку за спину девушки, Бартон ухватил ее за длинные волосы, оборачивая их один раз вокруг своего запястья и рывком оттягивая назад, заставляя Дрю по инерции запрокинуть голову и выгнуть спину. Далее, не давая ей и секунды на то, чтобы высвободиться из его хватки, он выполнил грубую подсечку, заставляя противницу больно упасть на пол и тут же выпуская ее волосы.

Теперь в распоряжении мстителя были пару лишних секунд, секунд, за которые он был обязан завершить начатое. Бросаться на поиски ножа было бы чересчур опрометчиво, а значит, оставалось лишь одно верное оружие, которое никогда его не подводило. Выхватив из набедренного колчана обычную стрелу с заостренным наконечником, Клинт смыканием пальцев переломил древко, бросаясь в сторону тела Стива. Шум, треск. Опрометчиво задетая его бедром прикроватная стойка, под случайным ударом носа ботинок по одной из ее ножек, свернулась в сторону, обрушая на Джессику небольшой абажур, настольные часы и прочую мелочь, покоившуюся на ней. Тихо выругавшись, он лишь со злостью пнул ее ногой, широким прыжком добираясь до кровати и приземляясь на колени. Замах, больше некому ему было помешать, и острие обломанной стрелы с неприятным глухим звуком вошло в подзатылочную область головы мужчины, обагряя алой теплой жидкостью руки Хоукая.

– Все, – лучник выдохнул. Это было странное чувство удовлетворения, но не от того, что он только что сделал, убийства всегда казались ему низки и за редким исключением не оправданы. В это мгновение он ощущал удовлетворение от того, что исполнил тот долг, который от него требовался. Неважно кем, неважно зачем, неважно какую цену он теперь должен был заплатить до того момента, как все остальные не поймут, что он был прав. А ведь они поймут, обязательно поймут. Они просто обязаны сделать это. Однако было поднято слишком много ненужного шума, значит, ему нужно было быть готовым к появлению остальных, Мстителей. С чего начать?

«Под маской Капитана скрывался Красный Череп? Наверное, это было бы логичной фразой», – перед немигающим взглядом все еще представало неподвижное тело Стива Роджерса, на лице Клинта читалось странное холодное безразличие, когда отчаянный крик Джессики пронзил напряженный воздух вместе с ярким всплеском энергии, отбросившим его с кровати к противоположной стене.

Led Zeppelin – Babe I'm Gonna Leave You [sound]

Увы, Клинту не дали шанса оправдаться, точно также как не дали и ничтожной пары секунд на торжественное празднование сомнительной победы, чей пьянящий привкус в действительности оседал ядовитой горечью на губах, изогнутых в странной брезгливой полуулыбке. Пока он, бестолково хлопая глазами, смотрел на обломанный наконечник стрелы в голове Стива Роджерса и свои щедро обагренные патриотичной американской кровью руки, его собственные часы уже начинали секундный обратный отсчет. Бартон упорно не мог понять, почему теперь должен был бежать, тогда как убийство предателя было его одолжением, его жертвой во благо всего мира и каждого человека в частности, без единого исключения. Однако внутренний голос, подобный шепоту воображаемого дьяволенка, правомерно уместившегося на его левом плече, с прежней настойчивостью вновь начинал твердить одно и то же, разве что в этой его незамысловатой насмешливой песенке звучали другие ноты. Теперь в ней звучал единственный призыв – «беги».

«Ты мне нравишься. Я с тобой. Так перестать пытаться разрушить то, что есть между нами. Дай нам шанс, прошу».

Слова растворялись в омуте воспоминаний, подобно тающим в воздухе клубам вязкого сероватого дыма. Казалось, сейчас между ним и Джессикой разверзлась бездонная пропасть, сквозь которую ни один не мог докричаться до другого. Сердце Клинта на мгновение болезненно сжалось. Почему Джессика не слышит его? Почему не хочет верить его словам? Почему не видит того, что кажется ему самому столь очевидным?.. Когда они стали друг другу настолько чужими, что один готов с ожесточением вцепиться в горло второму? Впрочем, на последний вопрос ответ был очевиден. Лучник одним взмахом руки собственноручно опорочил все, низвергая даже призрачную надежду на хорошее окончание этого ночного кошмара.

Отточенными движениями Бартон ловко парировал первый, основанием ладони направленный по восходящей к его носу удар набросившейся на него подобно фурии девушки. Поднимая взгляд голубых глаз ей на встречу, он в ужасе замер, опрометчиво позволяя ее кулаку лечь чуть выше его правого глаза, больно рассекая бровь. Впрочем, перед ним уже была не Дрю. Перед мстителем, во всем своем презренном величии сейчас представал образ Веранке, с хищным оскалом жаждущий отомстить за стрелу, красовавшуюся в ее насквозь простреленной глотке. Зло оголив напряженно стиснутые зубы, с остервенелой свирепостью в глазах Хоукай попытался схватить ее за горло, но та, подобно склизкой змее, сумела вывернуться из его крепкой хватки.

– Ты! Как я сразу не догадался?! Но ты же мертва, нет, нет, я сам видел, как Осборн размозжил твою голову выстрелом! Вы… вы все заодно, все… – яростно замотав головой, мужчина начал что-то неразборчиво бормотать себе под нос, отмахиваясь от противницы, словно от назойливой мухи. Откинувшись назад к стене, он на секунду закрыл глаза, шумно выдыхая, после чего делая шаг вперед и разворачиваясь корпусом чуть назад, заводя правый локоть за спину, со всей силой устремил кулак в область солнечного сплетения Джессики, отбрасывая ее назад. Однако кидаясь, было, следом, Клинт просчитался, не ожидая получить отпора, ступая по инерции шаг назад, еще один, и еще, пока, наконец, вслед за секундным соприкосновением с прохладной ровной поверхностью комнату не оглушил пронзительный звон бьющегося стекла.

– Нет! – громкий восклик потонул в ворвавшемся в комнату шуме ночного никогда неспящего мегаполиса. Было ли это криком о помощи или приглушенным негодованием не знал даже сам Бартон, раскинув руки в замешательстве отдавший себя на доли секунды встречному потоку ветра, врезающемуся в его широкую спину. Так ли все должно было закончиться? «Нет!» – его мысль осек резкий голос, заставивший прийти в себя, хватаясь за лук и безошибочно выбирая необходимую стрелу, стальным тросом уцепляясь за кромку здания и уносясь вперед, в попытке убежать от преследующего его прошлого. В эту секунду в его воспаленном сознании из невзрачных осколков воссоздавалась новая цель, точка назначения, где по необъяснимым причинам он знал, что ему должны были помочь, его должны были понять, его уже ждали.