Когда Всематери настоятельно просят тебя сопровождать Локи в темницы, отказать невозможно.
Даже если в глубине души это раздражает. Даже если хочется послать все куда подальше. Выбора нет. Приходится улыбаться. Кланяться им. И уходить. С гордо выпрямленной спиной. Они может быть думают, что оказывают честь своим выбором. Что показывают свое безграничное доверие. Что доверяют тебе, как никому другому, но от этого как-то не легче, из-за предстоящего задания. Сиф воспринимала это именно как очередное задание, которое она выполнит идеально.
Ничего не может пойти не так.
Локи просто хочет увидеться с собственным сыном, что тут плохого. Ну поговорят они. А Сиф просто будет рядом, для спокойствия Асов.
В темницы редко кто спускался по доброй воле, справедливо опасаясь того, что там заточено. Все жители Асгарда знали содержание пророчества, согласно которому освобожденный из оков Фенрир начнет Рагнарёк. Поэтому опасения обитателей Асгарда были небезосновательны. Не все верили, что Лофт изменился, исправился. Признал все свои ошибки. Можно легко стать черным, но очиститься сложнее в тысячу раз. Богиня и сама пока не знала, чем верить больше. Разуму, который приказывал ей быть постоянно начеку и не давал забывать прошлого. Или сердцу, которое продолжало настаивать, что каждый заслуживает второго шанса. Но и был еще один решающий фактор - Тор доверял Локи. А значит, в той или иной степени, доверяла и Сиф. Она долго шла к этому решению. Первое время она часто ходила хмурая, не знала, куда себя пристроить. Где найти себе место. Большую часть своего времени проводила в своей комнате или в Зале для Боев, где оттачивала свое мастерство. Знаете, упражнения с мечом помогали ей сосредоточиться.
- Сиф, идем, пора. - от раздумий, что лучше сломать в первую очередь, девушку отвлек голос Локи. Логичнее было спустить на него всех собак и успокоиться, но Сиф это было несвойственно. Она могла его понять. Так или иначе, кто знает, как она поступила бы сама на его месте. Когда твой сын заточен.
Кивнула в ответ, хоть Лофт уже развернулся и быстрым шагом направился в подземелья. Богиня подбросила копье на руке и поспешила за ним. Она не даст ему лишних поводов для насмешек. Всю дорогу периодически поглядывала на Локи, пытаясь угадать о чем он думает. Кажется, волнуется.
И Сиф понимала его, как никто. Ей меньше всего сейчас хотелось спускаться в подземелья. Она бы предпочла встречу один на один с драконом. Все, что угодно, лишь бы не туда.
Но выбора у нее не было. Поэтому лишь крепче сжала копье в руке. С ним определенно было спокойнее. Путь до темниц был не самым веселым. Бог озорства был непривычно тих и невесел. Сиф тоже не спешила завести легкую непринужденную беседу. Ей вообще здесь находиться не хотелось.
Вот и дверь в темницу. Локи замер, будто в нерешительности перед ней.
Богиня уже открыла рот, чтобы либо поторопить его, либо спросить, не передумал ли он, когда змей (можно же так называть? хд) все же открыл дверь. В лицо дохнул холодный затхлый воздух. Богиню передернуло. Но все же она первая шагнула вперед, в темноту. Рука с копьем пока была опущена, но все внутри девушки было натянуто словно струна. Огляделась. Обернулась на Локи, чуть кивнула ему и сделала шаг вперед.
Туда, откуда доносился скрежет цепей.

И все равно заходить внутрь он не хотел. Абсолютно не хотел. Если бы Локи был один – он бы простоял вот так, в тишине, всматриваясь невидящими глазами в темноту, еще очень-очень долго.  Но шаг Сиф, словно набатом ударивший по ушам, заставил бога сделать над собой усилие и все же зайти внутрь камеры.
В камере, что совершенно неудивительно, было куда хуже, чем казалось, когда стоишь снаружи. Эдакий источник затхлого воздуха, тягучей темноты и остро ощущаемого отчаяния. Казалось, сами стены впитали эмоции заключенного здесь Волка и многократно умножали их, давя на улучшенное восприятие мага.
Пытаясь хоть как-то избавиться от гнетущей тьмы, Локи создал небольшой огненный шарик, тускло освещающий расстояние на пару шагов вокруг – в конце концов глаза сына отвыкли от яркого света, да и не стоит лишний раз раздражать его. Нельзя сказать, что в темнице была совсем уж кромешная тьма, но после ярких переходов и залов асгардианской твердыни все здесь казалось неестественно черным, даже без каких-либо оттенков.
Поравнявшись с девой, Лофт молча кивнул ей и осторожно сжал пальцы своими, привычно-ледяными, пытаясь хоть таким образом выразить благодарность за то, что она вошла первая, не побоялась и не стала колебаться. А затем начал медленно разоружаться.
Россыпь метательных кинжалов, закрепленных под ремнями на бёдрах, спрятанные в голенищах сапог, один, заткнутый за пояс, несколько совсем крохотных, язвительно окрещенных «зубочистками», но которые так удобно было начинять магией и наносить ими противнику непоправимый урон. Всю эту смертоносную груду металла, вместе со своим магическим посохом и огненным шаром Локи оставил Сиф, показывая что ничего такого он не планирует, что намерения исключительно добрые и заставлять ее бегать и напрягаться из-за тусклого отблеска на стали он не собирается.
А затем Лодур словно отключился от внешнего мира, концентрируя все свое внимание на холодных звеньях цепи. По сравнению с Глейпниром она была огромной и тяжелой – то ли дело лента, сплетенная из 6 сущностей, тонкая и мягкая, словно шелк - но по силе и свойствам она явно не уступала, коль уж сына заковали в очередной раз и он до сих пор находился здесь, в темном подвале.
Покачав головой, бог обмана направился вперед, следуя за звеньями, рассматривая блики тусклого света на них, не смотря по сторонам, словно шел по узкой горной тропе, где любая секунда потерянной концентрации грозила богу падением вниз и долгими муками с переломанным телом.
Дойдя наконец до сына, с неким сожалением понимая, что дольше момент не оттянуть, Локи все же некоторое время не решался поднимать на него взгляд, замерев словно каменный истукан.
Впрочем, ступор прошел так же неожиданно, как и появился – опустившись перед Фенриром на колени, тщательно пряча какие-либо эмоции, чтобы ничто не отразилось ни во взгляде, ни на лице, змей заглянул в волчьи глаза, в который раз удивляясь их цвету. Когда-то давным-давно жена принесла ему мохнатый клубок шерсти, коим оказался его новорожденный сын, и обманщик удивился не тому, что он не человек, и даже не тому, что он перекидывался из одной формы в другую, а тому, что глаза не по-волчьи желтые, а внезапно серо-голубые.
Вместе с этим в разуме цветным, но смазанным калейдоскопом пронеслись воспоминания о том, как йотун воспитывал и растил сына в свободное от козней время, пока дражайшая женушка вершила свои дела в ледяных лесах, даже будучи глубоко беременной. А затем и о том, как детей забрали асы, вереща что-то нестройным хором про погибель, про нерадивого лжеца, про Всеотца. О том, какими силами сдерживали взбешенного бога зла, способного разнести все вокруг, когда его волка заковывали в цепи. О том, как он узнал что после его смерти Фенрира заковали еще раз.
В очередной раз Локи признался сам себе, что сын у него вышел и вырос что надо. И что ему откровенно не нравится то, как его все время стремятся заковать, боясь этого проклятущего Рагнарёка.
Утихомирив заворочавшегося в грудной клетке когтистого зверя, начавшего пробуждаться от картин, почерпнутых в памяти, Лафейсон потянулся к Фенриру, несколько растерянно убирая упавшие на лицо пряди, приглаживая растрепанные волосы, пытаясь хоть как-нибудь разгладить их. Следующим шагом программы стали мелкие следы грязи на лице – он действовал совершенно автоматически, даже не задумываясь над тем, как движутся пальцы.
Закончив приводить сына в порядок или что-то около того, Лодур наконец позволил себе тяжело вздохнуть и опустить голову, пряча промелькнувшие на лице горечь и досаду.
- Я ничего не мог поделать, Фен. Они все так одержимы этим проклятым Рагнарёком, словно ничего другого на свете не существует. Они и от меня ждут только предательств и вечно глядят так, словно пытаются подловить меня за какой-то гадостью, чтобы меня можно было без раздумий и сожалений осудить и заковать. Они просто не хотят понимать, что я теперь умру за Асгард.
И без того тихий и достаточно низкий голос срывался на хрип - очередной взгляд, брошенный на звенья цепи поднял в змее жгучую волну ярости по отношению к богам, заковавшим Волка, пополам с жутчайшим сожалением, что он не успел, не смог, умер.

Отредактировано Loki Laufeyson (2012-08-23 23:24:11)

Замеревший Фенрир ожидал что же произойдет дальше. Нутро учуяло родное, своё, но верить своим ощущениям после длительного заточения было бы глупо. Надежда могла воплотиться в любых формах, почему бы отчаянью не придать форму родного отца? Маленький огненный шар, созданный Локи, развеял последние сомнения - это был его отец. Но что ему здесь надо? Внимательно следя за гостями, Фен пытался понять мотивы и причину появления Локи здесь. Как считал сам Волк, папаша благополучно забыл, что много лет назад у него что-то получилось и это что-то теперь сидит в дальней темнице, тестируя ленту из 6 сущностей если и не на прочность, то теперь на срок годности.
А Локи тем временем уже начал избавляться от оружия. Что за акт великодушия и смелости? А заодно, невиданной доселе доверчивости? Появились лишние руки? Ведь одичавший сынок мог попробовать и папино мяско на вкус, задорно вцепившись в конечность родителя, сопровождая все это довольно аппетитным хрустом. Но такое крупномасштабное доверие и какая-то наивность действий заставила Фена отказаться от столь примитивного плана, как лишение папки руки. Ведь она может ему понадобиться, чтобы, например, спихнуть с пути очередного лишнего сына. Темниц много, можно ни в чем себе не отказывать.
Локи продолжал удивлять сынку своими поступками. Из всего уже увиденного можно было сделать один вывод - папаня не в себе. Бог обмана опустился перед сыном на колени, смотря на сына с... добротой, жалостью и чувством сожаления?! Пиратская версия отца явно отличалась от того родителя, что давно остался за пределами темницы. Чуть отклонившись в бок, Волк посмотрел на девушку, пытаясь понять что происходит. Удивленной она никак не выглядела, значит, все идет по плану, значит...
Вернув свое внимание отцу, Волк посмотрел на него, понимая, что его глаза выдают куда больше вопросов, чем то молчание, что сопровождало все это действо. Когда Локи протянул руку к сыну, тому оставалось только стиснуть зубы, чтобы не поддастся мерзким инстинктам. И если укусить родителя - поступок слишком дерзкий, то уж клацнуть зубами не запрещал никто. С другой стороны, не время ребячиться. Локи появился тут явно не просто так, а следовательно, не стоит выводить его из этого странного гипноза. Внезапно включившаяся функция доброго папани забавляла и даже заставляла верить, что все это правда. Руки Локи касались волос и лица сына, Волк даже перестал стискивать зубы, наивно поддавшись искушению поверить, что все было правда так. Прикрыв глаза, воображение быстро лишило хозяина оков, изменило обстановку. Захотелось представить, что все это - обычный будничный жест. Отец и сын. Нет склок, войн, предательств, заточений. Не решившись отравлять себя фантазиями дальше, Волк открыл глаза. Прежняя картина вернулась на место - темнота, сырость, оковы, темница - все по-прежнему, ничего не изменилось. И лишь голос отца заставил не предаваться унынию сразу же, едва картинка мечты рассеилась.
Этот монолог походил на оправдание. Совершенно несвойственная Локи манера разговора. Умру за Асгард? Какие речи, какие перемены.
- Умирать за Асгард вовсе необязательно. Всегда найдется тот, кто заплатит за возможный Рагнарёк. Вклад в будущее сделан, настоящее стало ярче. И ярче снаружи стало с той же силой, как поблек мир для меня. И тут не так уж плохо. Я даже как-то плюсы в этом нахожу. Наверное.
Прислушавшись к внутренним ощущениям, Волк довольно резко встал на ноги, отойдя в сторону на пару шагов, тихо и спокойно усаживаясь в стороне от отца. Решив, что это выглядело довольно странно, Фен решил внести ясность в ситуацию.
- Тебе проще измерять время. У меня тут, знаешь ли, своя атмосфера.
Усмехнувшись, Волк уселся поудобнее, внимательно смотря на Локи. Настороженность пропала, а тот факт, что их встреча проходила при свидетеле - вообще не имел значения. Кажется, как бы Фенрир не отрицал этого факта - он скучал по отцу. Возможно, не хватало все же именно его, а не свободы.
- Это разовый визит или будешь в гости захаживать? И почему при свидетелях? Думаешь, что дева захочет увидеть как я откушу тебе руку? В любом случае, не стал я пробовать это делать вовсе не из-за нее. Думаю, что внезапная потеря руки помешает тебе внятно объяснить причину своего визита. Если это проверка моей беспомощности, то да, ничего не изменилось.
Фен дернул рукой, заставляя цепь натянуться.